Добавлено (06.07.2011, 20:51)
---------------------------------------------
Эта секта прославилась коварными убийствами, но ее основателем был человек, бравший крепости, не проливая ни капли крови. Это был тихий, учтивый юноша, внимательный ко всему и охочий до знаний. Он был мил и приветлив, и он сплел цепь зла.
Звали этого юношу Хасан аль-Саббах. Именно он основал тайную секту, чье название и теперь считается синонимом коварного убийства. Речь идет об ассасинах — организации, готовившей убийц. Они расправлялись с любым, кто был противен их вере или ополчался на них. Они объявляли войну любому, мыслившему иначе, запугивали его, угрожали, а то без долгой канители убивали.
Хасан родился около 1050 г. в небольшом персидском городке Кум. Вскоре после его появления на свет родители перебрались в городок Райи, лежавший близ современного Тегерана. Здесь юный Хасан получил образование и уже «с младых лет», писал он в своей автобиографии, дошедшей до нас лишь в отрывках, «воспылал страстью ко всем сферам знаний». Больше всего ему хотелось проповедовать слово Аллаха, во всем «храня верность заветам отцов. Я никогда в жизни не усомнился в учение ислама; я неизменно был убежден в том, что есть всемогущий и вечносущий Бог, Пророк и имам, есть дозволенные вещи и запретные, небо и ад, заповеди и запреты».

Ничто не могло поколебать эту веру вплоть до того дня, когда семнадцатилетний студент познакомился с профессором по имени Амира Зарраб. Тот смутил чуткий ум юноши следующей неприметной, казалось бы, оговоркой, которую раз за разом повторял: «По сему поводу исмаилиты полагают...» Поначалу Хасан не уделял внимание этим словам: «Я считал учение исмаилитов философией». Мало того: «Что они изрекают, противно религии!» Он давал это понять своему учителю, но никак не умел возразить его аргументам. Всячески юноша противился семенам странной веры, высеваемым Зар-рабом. Однако тот «опровергал мои верования и подтачивал их. Я не признавался ему в этом открыто, но в моем сердце его слова нашли сильный отклик».
Наконец, произошел переворот. Хасан тяжело заболел. Мы не знаем подробно, что же произошло; известно лишь, что по выздоровлении Хасан отправился в обитель исмаилитов в Райи и поведал, что решил перейти в их веру. Так, Хасан сделал первый шаг по стезе, приведшей его и его учеников к преступлениям. Путь к террору был открыт.
Чтобы понять, что произошло, перенесемся на несколько веков назад. Мухаммед умер в 632 г. После этого разгорелся спор о его преемнике. В конце концов, его ученики объединились вокруг «верного из верных», одного из первых мусульман — Абу Бакра. Его провозгласили первым халифом — «заместителем» Пророка. Именно тогда соратники Мухаммеда начали записывать стихи Корана. Однако не все были довольны таким выбором. Тайные враги Абу Бакра (632—634) и его преемников Омара (634—644) и Османа (644—656) группировались вокруг Али, двоюродного брата и зятя Мухаммеда. Им казалось, что у него больше прав носить титул халифа. Этих людей стали называть «шиитами» (от арабского слова «шиа» — группа). С самого начала они были в оппозиции к большинству мусульман —те звались суннитами. У сторонников Али была своя правда. Люди, продолжавшие дело Мухаммеда, больше интересовались захватом новых земель и накоплением богатств, чем укреплением веры. Вместо государства мусульман их заботил лишь собственный прок. Святость и справедливость они подменили стяжательством.
В конце концов, мечтания шиитов сбылись. В 656 г. восставший люд убил халифа Османа из мекканского рода Омей-ядов. Новым правителем мусульман стал Али. Однако пять лет спустя был убит и он. Власть перешла к Муавии (661—680) из того же рода Омейядов.
Омейяды, как и правители всех времен и народов, укрепляли свою власть. В годы их правления богатые становились богаче, а бедные — все беднее. Вокруг шиитов сплотились все недовольные властью. Халифат стали сотрясать восстания. Еще в 680 г., после смерти Муавии, подняли восстание Хусейн, сын Али, и Фатима — дочь Пророка и вдова Али.
Первоначально «шиа» была чисто политической группировкой. Теперь раскол произошел и в религиозной области. Главной причиной неурядиц и беспорядков, считали шииты, была незаконная власть халифов. Лишь прямые потомки Пророка могли быть стражами истины и закона. Только из их числа мог появиться на свет долгожданный Спаситель, который устроит государство, угодное Богу.
Вожди шиитов — имамы —были Алидами, потомками Али по прямой линии. Значит, все они своими корнями восходили к Пророку. Они не сомневались в том, что долгожданный Спаситель будет шиитским имамом. Отзвуки этой тоски по «праведному миру» мы наблюдали совсем недавно, когда в 1979 г. в шиитском Иране народ встретил ликованием весть о том, что аятолла Хомейни провозгласил страну Исламской республикой. Сколько надежд простые шииты связывали с этим счастливым событием!
Но вернемся в далекое прошлое. В 765 г. шиитское движение ждал раскол. Когда умер шестой имам, сменивший Али, его преемником был выбран не старший сын Исмаил, а младший сын. Большинство шиитов спокойно приняло этот выбор, но некоторые взбунтовались. Они считали, что традиция прямого наследования была нарушена — и остались верны Исма-илу. Их назвали исмаилитами.
Их проповедь снискала неожиданный успех. К ним влекло самых разных людей — и по разным причинам. Правоведы и богословы были убеждены в правоте притязаний Исмаила и его прямых наследников, оспаривавших звание имама. Простых людей привлекали таинственные, полные мистики речения исмаилитов. Люди ученые не могли пройти мимо изощренных философских толкований веры, предложенных ими. Беднякам же более всего нравилась деятельная любовь к ближним, которую проявляли исмаилиты.
Они основали свой халифат, названный в честь Фатимы. Со временем их власть настолько окрепла, что в 969 г. армия Фатимидского халифата — он располагался в Тунисе — вторглась в Египет и, захватив страну, основала город Каир, новую ее столицу. В период расцвета этот халифат охватывал Северную Африку, Египет, Сирию, Сицилию, Йемен и священные города мусульман — Мекку и Медину.
Впрочем, когда Хасан аль-Саббах родился, власть фати-мидских халифов уже заметно пошатнулась —она, можно сказать, была в прошлом. Однако исмаилиты верили, что только они — подлинные хранители идей Пророка.
Итак, международная панорама была такова. В Каире правил исмаилитский халиф; в Багдаде — суннитский халиф. Оба они ненавидели друг друга и вели ожесточенную борьбу. В Персии же — то бишь в современном Иране — жили шииты, которые знать ничего не хотели о властителях Каира и Багдада. Кроме того, с востока пришли сельджуки, захватив значительную часть Западной Азии. Сельджуки были суннитами. Их появление нарушило хрупкое равновесие между тремя важнейшими политическими силами ислама. Теперь верх стали брать сунниты.
Хасан не мог не знать, что, становясь сторонников исмаилитов, он выбирает долгую, нещадную борьбу. Враги будут грозить ему отовсюду, со всех сторон. Хасану было 22 года, когда в Райи приехал глава исмаилитов Персии. Юный ревнитель веры понравился ему и был направлен в Каир, в цитадель власти исмаилитов. Быть может, этот новый сторонник окажется очень полезен братьям по вере.
Однако прошло целых шесть лет, пока Хасан наконец не отбыл в Египет. В эти годы он не терял времени зря; он стал известным проповедником в кругах исмаилитов. Когда в 1078 г. он все же приехал в Каир, его встречали с почтением. Однако увиденное ужаснуло его. Халиф, коего он почитал, оказался марионеткой. Все вопросы — не только политические, но и религиозные — решал везир.
Возможно, Хасан поссорился со всемогущим везиром. Во всяком случае нам известно, что три года спустя Хасан был арестован и выслан в Тунис. Однако судно, на котором его везли, потерпело крушение. Хасан спасся и вернулся на родину. Злоключения расстроили его, но он твердо держался клятвы, данной халифу.
Хасан замыслил сделать Персию оплотом исмаилитской веры. Отсюда ее сторонники поведут сражение с мыслящими иначе — шиитами, суннитами и сельджуками. Надо было лишь выбрать плацдарм для будущих военных успехов — место, откуда можно начать наступление в войне за веру. Хасан выбрал крепость Аламут в горах Эльбурса на южном побережье Каспийского моря. Правда, крепость была занята совсем другими людьми, и этот факт Хасан расценил как вызов. Вот тут в первый раз проявилась типичная для него стратегия.
Хасан ничего не доверил воле случая. Он направил миссионеров в крепость и окрестные селения. Тамошний люд привык ожидать от власти лишь худшее. Поэтому проповедь свободы, принесенная странными посланниками, нашла скорый отклик. Даже комендант крепости радушно приветил их, но то была видимость — обман. Под каким-то предлогом он отослал из крепости всех людей, верных Хасану, а затем закрыл за
ними ворота.
Фанатичный вождь исмаилитов не думал сдаваться. «После долгих переговоров он снова велел их (посланников) впустить, — вспоминал Хасан свою борьбу с комендантом. — Когда он вновь приказал им уйти, они отказались». Тогда, 4 сентября 1090 г., сам Хасан тайком проник в крепость. Через несколько дней комендант понял, что справиться с «непрошеными гостями» он не в силах. Он добровольно оставил свой пост, и Хасан подсластил расставание долговым обязательством на сумму — в пересчете на привычный нам валютный курс — более 3000 долларов.
С этого дня Хасан не сделал ни шагу из крепости. Он провел там 34 года — до самой смерти. Он даже не покидал свой дом. Он был женат, обзавелся детьми, но и теперь по-прежнему вел жизнь отшельника. Даже его злейшие враги среди арабских биографов, непрестанно черня и пороча его, неизменно упоминали, что он «жил, как аскет, и строго соблюдал законы»; тех же, кто нарушал их, карал. Он не делал исключений из этого правила. Так, он велел казнить одного из своих сыновей, застав его за распитием вина. Другого сына Хасан приговорил к смерти, заподозрив в том, что тот был причас-тен к убийству одного проповедника.
Хасан был строг и справедлив до полного бессердечия. Его сторонники, видя такую неуклонность в поступках, были преданы Хасану всем сердцем. Многие мечтали стать его агентами или проповедниками, и были эти люди ему «глазами и ушами», доносившими все, что творилось за стенами крепости. Он внимательно выслушивал их, молчал, а, простившись с ними, долго сидел в своей комнате, строя страшные планы. Их диктовал холодный ум и оживляло пылкое сердце. Был он, по отзывам людей, его знавших, «проницательным, искусным, сведущим в геометрии, арифметике, астрономии, магии и
других науках».
Одаренный мудростью, он жаждал силы и власти. Власть нужна была ему, чтобы претворять в жизнь слово Аллаха. Сила и власть могли повергнуть к его ногам целую державу. Он начал с малого — с покорения крепостей и селений. Из сих лоскутков он кроил себе покорную страну. Он не торопился. Сперва он убеждал и увещевал тех, кого хотел взять приступом. Однако если они не открывали ему ворот, прибегал к оружию. Его держава росла. Под его властью находилось уже около 60 000 человек. Но этого было мало; он все рассылал своих эмиссаров по стране. В одном из городов, в Саве, к югу от современного Тегерана, впервые свершилось убийство. Его никто не замышлял; скорее оно было вызвано отчаянием. Власти Персии не любили исмаилитов; за ними зорко следили; за малейшую провинность жестоко карали. В Саве сторонники Хасана попытались переманить на свою сторону муэдзина. Тот отказался и пригрозил пожаловаться властям. Тогда его убили. В ответ был казнен вожак сих скорых на расправу исмаилитов; его тело проволокли по базарной площади в Саве. Так приказал сам Низам аль-Мульк, везир сельджукского султана. Это событие всколыхнуло сторонников Хасана и развязало террор. Убийства врагов планировались и были прекрасно организованы. Первой жертвой стал жестокий везир.
«Убийство сего шайтана возвестит блаженство», — объявил Хасан своим правоверным, поднявшись на крышу дома. Обратившись к внимавшим, он спросил, кто готов освободить мир от «сего шайтана». Тогда «человек по имени Бу Тахир Ар-рани положил руку на сердце, изъявив готовность», говорится в одной из исмаилитских хроник. Убийство случилось 10 октября 1092 г. Едва Низам аль-Мульк покинул комнату, где принимал гостей, и поднялся в паланкин, чтобы проследовать в гарем, как вдруг ворвался Аррани и, обнажив кинжал, в бешенстве бросился на сановника. Сперва опешив, стражи метнулись к нему и убили на месте, но поздно — везир был мертв. Весь арабский мир ужаснулся. Особенно негодовали сунниты. В Аламуте же радость обуяла всех горожан. Хасан велел вывесить памятную таблицу и на ней выгравировать имя убитого; рядом же — имя святого творца мести. За годы жизни Хасана на этой «доске почета» появилось еще 49 имен: султаны, князья, цари,губернаторы, священники, градоначальники, ученые, писатели... В глазах Хасана все они заслуживали смерти. Они покинули путь, начертанный Пророком, и перестали следовать Божественному закону. «А кто не судит по тому, что низвел Аллах, то это — неверные», — сказано в Коране (5, 48). Они — поклонники идолов, презревшие правду; они — отступники и кознодеи. И должно их убивать, как то повелел Коран: «Избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытном месте!» (9, 5)
Хасан чувствовал свою правоту. Он укреплялся в этой мысли тем сильнее, чем ближе подходили войска, посланные, чтобы истребить его и его сторонников. Однако Хасан успел собрать ополчение, и оно отразило все атаки врагов.
Вот уже четыре года Хасан аль-Саббах правил в Аламуте, когда пришло известие о том, что в Каире умер халиф Фатими-дов. Наследовать ему готовился старший сын, как вдруг власть захватил младший. Итак, прямое наследование прервалось. На взгляд Хасана, это был непростительный грех. Он порываете Каиром; теперь он остался один, окруженный врагами. Хасан более не видит причин считаться с чьим-либо авторитетом. Лишь один есть ему указ: «Аллах — нет божества, кроме Него, — живой, сущий!» (3,1). Людей же он привык побеждать.
Он подсылает к своим врагам агентов. Те запугивают жертву, угрожая или мучая ее. Так, поутру человек мог проснуться и заметить кинжал, воткнутый в пол рядом с кроватью. К кинжалу прилагалась записка, гласившая, что в следующий раз его острие врежется в обреченную грудь. После такой недвусмысленной угрозы предполагаемая жертва обычно вела себя «тише воды, ниже травы». Если противилась, ее ждала смерть. Покушения были подготовлены до мелочей. Убийцы не любили спешить, готовя все исподволь и постепенно. Они проникали в свиту, что окружала будущую жертву, старались завоевать ее доверие и выжидали месяцами. Самое удивительное, что они нисколько не заботились о том, как выжить после покушения. Это тоже превращало их в идеальных убийц.
Ходили слухи, что будущих «рыцарей кинжала» вводили в транс и пичкали наркотиками. Так, Марко Поло, побывавший в Персии в 1273 г., рассказывал позднее, что молодого человека, выбранного в убийцы, одурманивали опиумом и относили в чудесный сад. «Там произрастали лучшие плоды... В родниках текли вода, мед и вино. Прекрасные девы и благородные юноши пели, танцевали и играли на музыкальных инструментах». Все, что могли пожелать будущие убийцы, мигом сбывалось. Через несколько дней им снова давали опиум и уносили из дивного вертограда. Когда же они пробуждались, им говорили, что они побывали в Раю — и могут тотчас вернуться туда, если убьют того или иного врага веры.
Никто не знает, правдива ли эта история. Верно лишь то, что сторонников Хасана называли также «Haschischi» — «вкушающие гашиш». Быть может, наркотик гашиш и впрямь играл определенную роль в ритуалах этих людей, однако имя могло иметь и более прозаическое объяснение: в Сирии всех безумцев и сумасбродов именовали «гашишами». Это прозвище перешло в европейские языки, превратившись здесь в пресловутое «ассасины», коим награждали идеальных убийц. История же, рассказанная Марко Поло, пусть отчасти, но несомненно верна. Еще и сегодня мусульмане-фундаменталисты убивают своих жертв ради того, чтобы побыстрее оказаться в Раю, обещанном тем, кто пал смертью мученика.
Власти реагировали на убийства очень жестко. Их соглядатаи и ищейки бродили по улицам и сторожили у городских ворот, высматривая подозрительных прохожих; их агенты врывались в дома, обыскивали комнаты и допрашивали людей — все было напрасно. Убийства продолжались. В начале 1124 г. Хасан ал ь-Саббах тяжело заболел «и в ночь на 23 мая 1124 г., саркастично пишет арабский историк Джу-вейни, он рухнул в пламя Господне и скрылся в Его аду». На самом деле кончине Хасана более подобает благостное слово «усоп»: он умер спокойно и в твердом убеждении, что вершил правое дело на грешной Земле.
Преемники Хасана продолжили его дело. Им удалось расширить свое влияние на Сирию и Палестину. Тем временем там произошли драматичные перемены. На Ближний Восток вторглись крестоносцы из Европы; они захватили Иерусалим и основали свое королевство. Век спустя курдСаладин сверг власть халифа в Каире и, собрав все силы, ринулся на крестоносцев. В этой борьбе еще раз отличились ассасины.
Их сирийский вождь, Синан ибн Салман, или «Старец горы», слал убийц в оба сражавшихся друг с другом лагеря. Жертвами убийц стали и арабские князья, и Конрад Монфер-ратский, король Иерусалима. По словам историка Б.Куглера, Конрад «вызвал против себя месть фанатической секты, ограбив один ассасинский корабль». От клинка мстителей был обречен пасть даже Саладин: лишь по счастливой случайности он пережил оба покушения. Люди Синана посеяли такой страх в душах противников, что те и другие — арабы и европейцы — покорно платили ему дань.
Впрочем, некоторые враги осмелели до того, что стали смеяться над приказами Синана или по-своему толковать их. Некоторые даже предлагали Синану спокойно слать убийц, ибо это ему не поможет. Среди смельчаков были рыцари -тамплиеры (храмовники) и иоанниты. Для них кинжалы убийц были не так страшны еще и потому, что главу их ордена мог немедленно заменить любой из их помощников. На них было «не напастись убийц».
Напряженная борьба кончилась поражением ассасинов. Их силы постепенно таяли. Убийства прекратились. Когда в XIII в. в Персию вторглись монголы, вожди ассасинов покорились им без боя. В 1256 г. последний правитель Аламута, Рукн аль-Дин, сам привел монгольскую армию к своей крепости и покорно наблюдал, как твердыню сравнивают с землей. После этого монголы расправились с самим правителем и его свитой. «Его и его спутников растоптали ногами, а затем их тела рассекли мечом. Так, от него и его племени не осталось более и следа», — сообщает историк Джувейни.
Его слова неточны. После гибели Рукна аль-Дина остался его ребенок. Он и стал наследником — имамом. Современный имам исмаилитов — Ага-хан — прямой потомок этого малыша. Покорные ему ассасины давно уже не напоминают коварных фанатиков и убийц, рыскавших по всему мусульманскому миру тысячу лет назад. Теперь это — мирные люди, и кинжал их — более не судья.